Пикеты и маргиналы: Что больше возмутило россиян в заявлении Нарусовой

Пожаловаться на происходящее и заявить, что «не так поняли». Речь о высказывании сенатора Людмилы Нарусовой, в котором она негативно отреагировала на протестующих у совфеда. Она назвала их маргиналами и поинтересовалась у коллег, принят ли закон, ограничивающий проведение одиночных пикетов. Ее речь в эфире телевидения Общественной службы новостей обсудили политолог, генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин, председатель общероссийского движения «Сильная Россия» Антон Цветков, президент Института региональных проектов и законодательства Борис Надеждин и президент Европейской ассоциации политических консультантов, генеральный директор компании «Никколо М» Игорь Минтусов.

Игорь Минтусов: Первое, прежде чем увидеть этот сюжет, я несколько дней назад слушал по Эхо Москвы интервью с госпожой Нарусовой, где она объясняла слушателям почему она так говорила, что она имела в виду. Теперь я услышал этот сюжет в оригинале. Прекрасный образец, такой ученический кейс для таких замечательных манипуляций с той либо другой стороны. Что говорила госпожа Нарусова? Оказывается, её неправильно поняли. Оказывается, тот бомжеватого вида человек, который стоял на ступенях Совета Федерации, у него были оскорбительные лозунги..

ОСН: До этого мы дойдем чуть позже, а вот то, с чего Людмила Нарусова начинает и говорит: «а у нас есть закон о запрете одиночных пикетов, мы приняли его или мы его не приняли». Вас это не смущает немного?

Игорь Минтусов: Меня немного да, смущает.

ОСН: Что сенатор в принципе задается вопросом, какие есть законы есть, каких законов нет.

Игорь Минтусов: На ваш бесхитростный вопрос, смущает ли это меня, я бесхитростно отвечаю: да, меня это смущает. Что член Совета Федерации не знает, принят ли закон о запрете одиночных пикетов.

ОСН: То есть всех присутствующих устраивает что сенатор в принципе задаёт подобный вопрос, принят закон или не принят.

Антон Цветков: Давайте относиться, пожалуйста, к людям непредвзято. Я не знаю чем она занимается в Совете Федерации, в какой комитет она входит. Если она занимается вопросами культуры, предположим, вопросами другими, не связанными с общественно-политической деятельностью, она совершенно спокойно может быть не в курсе. Было бы хуже, если бы она утверждала, что это вот так, а на самом деле так бы ни было. Она задает вопрос своим коллегам, как правильно, поэтому мы можем сейчас придираться, наверное, но если каждого из нас спрашивать тоже не по нашей тематике, мы тоже не на все вопросы ответим. Наверное, у людей то вызвало больше каких-то возмущений не то, что она знает или не знает, как законодательстве. Потому что невозможно все знать, я знаю огромное количество депутатов, которые, у них есть определенный аппарат, они спрашивают, делают соответствующие справки. Вопрос в другом — против ли она одиночных пикетов. На самом деле, в одиночных пикетах нет ничего плохого в принципе. Именно поэтому к одиночным пикетам у нас нет никакой формы, ни уведомления, ни согласования. Человек вышел, высказал свое мнение.

Но я понимаю, о чём она говорит, потому что мы действительно, посещая различные органы государственной власти, видим, что в большей части пикеты, это когда люди выходят не пытаясь добиться как-то справедливости, привлечь внимание к той или иной проблематике, которая действительно имеет отношения к решению вопросов. А есть некие маргиналы, которые стоят с определённой плакатами, на которых написана чушь какая-то. Но это не говорит о том, что из-за этих маргиналов нужно запретить одиночные пикеты.

ОСН: А как мы определяем, кто маргинал?

Алексей Мухин: А уже ответили на этот вопрос. Вышла девушка в роскошной шубе, с  приличным таким декольте и с табличкой на русском: «Так ОК?». Вот эту вот странную ситуацию, которую собственно создала Нарусова, это лучший ответ.  Вопрос закрыт.

Борис Надеждин: Тут позор в следующем. Если бы сенаторов выбирали на выборах, они бы в жизни такого не произнесли. Человек, который участвует в реальных выборах, не может произнести такой текст, потому что ему конец как политику. Но благодаря реформам путинским, в Совет Федерации сейчас не выбирается ни разу вообще никак. Сейчас уже, по новым поправкам, 30 сенаторов просто назначаться будут президентом, как Калигула коня в пальто ввел в сенат.

Алексей Мухин: Совет Федерации не избирается уже достаточно давно, не при Путине это началось.

Борис Надеждин: Ты забыл просто историю Совет Федерации. С 1993 по 1995 год он избирался, с 1995 до 2002 в Совете Федерации сидели губернаторы и представители заксобрания регионов, то есть люди, которых выбирали. Понимаешь разницу: А когда Путин отменил выборы губернаторов, вот тогда там стали сидеть те кого назначила администрации президента. Доклад закончил.

Игорь Минтусов: Совет Федерации в данный момент, последние 16 лет отражает интересы исполнительной власти, второго члена совета федерации от конкретного субъекта выбирает законодательное собрание. И эти люди являются профессиональными лоббистами: один или одна из них — лоббистом исполнительной власти, второй или вторая из них лоббистом в более широком смысле. Поэтому Совет Федерации это лоббисты исполнительной власти и законодательной власти, так как они не выбираются напрямую в отличие от сената США, например. В этом смысле  это такой сильный и мощный лоббистский орган. И если до 2002 года я почти всех там, три пятых членов Совета Федерации, знал в лицо, то сейчас 90% людей, так исторически сложилось, не только ваш покорный слуга не очень-то знает, но и многие люди которые просто вот в общем смотрят на политику. Так как это, в общем-то, в хорошем смысле слова лоббисты, чиновники данного субъекта федерации. Вот моя точка зрения относительно Совета Федерации .

Антон Цветков: Я знаю много сенаторов, и знаю, чем они занимаются. Вот у меня такое ощущение, что большей части своего рабочего времени они занимаются чем угодно, но не лоббированием своих регионов.

Борис Надеждин: А это нормально, что президент назначает членов Совета Федерации?

Антон Цветков: Совершенно нормально. Я два раза был включён президентским указом в состав общественной палаты и если вы спросите у коллег, которые со мной работали или которые приходили на мероприятия, то узнаете, что, наверное, я был самый демократичный там. Я надеюсь, что те люди которые пройдут по президентской квоте, это будут не те люди, которые вот просто «вот есть уважаемый человек, давайте мы обеспечим ему место». Хотелось бы, чтобы эти люди пришли, взяли на себя какую-то ответственность с учетом того, что у Совет Федерации поднимается статус.