Леонид Трушкин: Нет ни рынка, ни социализма или Что показал коронакризис

Кризис, вызванный коронавирусом, ударил по всем служителям Мельпомены: не только артисты, но и режиссеры, и даже рабочие сцены страдают из-за невозможности показывать спектакли перед полным залом.

Но коронакризис обнажил и более серьезные проблемы. Об этом мнение Заслуженного деятеля искусств России, актёра и режиссёра, эксперта Координационного совета некоммерческих организаций России Леонида Трушкина

Да и фиг с ним, с рублём?

Моя точка зрения очень простая: я считаю, что надо максимально изолировать население до появления нормальной вакцины. Другое дело, не надо считать, что у населения какие-то огромные запасы денег.

А у государства, по его же собственным докладам, запасы есть. Огромные средства в Фондах накоплены. Но их почему-то не используют. И если предположить, что наши руководители относятся к этим средствам, как к своим собственным (а не государственным), то тогда они себя ведут правильно. Знаете анекдот про «хрен с ним с рублём»?

Человек переносил по узкому мосту над пропастью людей. Сначала делал это с каждым человеком персонально и брал за это дело рубль. Потом подумал: «Зачем я хожу недогруженный, надо брать двоих, сил хватит». Начал носить по два человека. Тяжело, но ещё есть запас сил. Увеличил количество до троих. И, вот, несёт он их. Тяжело, равновесие еле удаётся удержать. И на середине моста один человек всё-таки срывается и падает в пропасть. Переносчик посмотрел, как тот летит вниз и говорит: «Да и фиг с ним, с рублём».

Для чего нам резервы?

Вот и сейчас наблюдается такая же позиция: да, умирают люди, ну и фиг с ними. Зато мы сохраним наши резервы.

А для чего эти резервы нужны? Если бы их пускали в производство, в открытие новых рабочих мест, то, я думаю, что у людей на сегодняшний день был бы свой запас. А так как вы их собирали и держали под мизерные проценты в Америке, то и у народа запаса меньше, чем с «гулькин нос».

Таким образом, мы видим, что сейчас, фактически, говорят: «Да, и фиг с ним, с рублём». То есть люди падают в пропасть, а глядя на них думают не о людях, а о деньгах. Иначе могли бы, например, начать раздавать резервы, хотя бы минимально, на уровне «чтобы поесть», как это делает Европа.

Насколько я понимаю, в Германии сегодня минус 20% ВВП. Почему? Да потому что они раздают деньги. Только на культуру в первую волну пандемии было выделено 50 млрд евро.

Только на культуру!

Могу говорить так, потому что мои знакомые получали эти деньги из тех, что выделило правительство. Не будут говорить про то, как в Америке, но как в Германии – я знаю.

Правильный социализм?

Когда мы говорим о социалистическом государстве, не в дурном смысле слова, а в смысле «социально направленная политика», то есть направленная на благополучие граждан, то мы должны признать: у нас вообще её нет. В трудную минуту сотнями миллиардов помогают олигархам, и практически не помогают людям.

Например, наш театр не получил за всё это время ни копейки поддержки. Вообще. Потому что мы не ООО, а мы – некоммерческая организация. А деятельность у нас та же самая, что и у государственных театров, которые получают финансирование в среднем около 60-70 миллионов рублей в год.

Мы арендуем площадки у этих театров и платим 300 тысяч рублей в вечер за то, что мы у них играем в их выходной день. Это если они нам ещё согласятся сдать это помещение.

Правильный рынок?

Никакого рынка в этой сфере нет. Потому что нету конкуренции, так как мы в неравных конкурентных условиях. Зачем в Москве сто с лишним государственных театров – я не знаю. Потому что театры же продают билеты, они же их не дарят. И среди них есть востребованные театры, которые прекрасно выживали бы сами. А невостребованные бы – закрылись. Что, с моей точки зрения, правильно.

Но сегодня мы закрываемся. И не потому, что к нашим постановкам нет интереса, а потому что так поставлены условия форс-мажорной ситуации. А просто потому, что мы уже не может продать билеты на больше, чем 25% мест. Мэр принял такое постановление.

А что такое 25% в наших условиях? Это только заплатить аренду. Все остальные расходы: склады, гонорары артистов, зарплаты постановочной части, отчисления авторам и так далее, и так далее – если их учесть, то мы выходим в огромный минус.

Я прямо скажу: даже если мы будем продавать билеты на 50% мест, мы будем в минусе, но в небольшом.

Короче говоря, ситуация такая: политики – даже не «социально направленной», а вообще такой, которая не была бы направлена на закрытие частного предпринимательства – такой политики я не вижу. Может быть она есть, но я её не вижу.

У меня ощущение, что к бизнесу подходят по принципу «умер, и слава Богу».

Зависимость от власти?

Я подозреваю, что подход такой: нужно, чтобы как можно больше людей зависело от государства. Потому что, когда ты получаешь не из моих рук, зависишь не от меня, а от потребителя, то ты свободный человек.

Это моя точка зрения, возможно, я ошибаюсь. Но я вижу в этом политику, а не, допустим, жадность власти.

Может быть я излишне мнителен, но у меня складывается именно такое впечатление, потому что это очень последовательное поведение власти. Очень последовательное поведение, которое направлено на то, чтобы всё было в руках государства. А значит, в руках власти.

Это абсолютно бесперспективно с точки зрения той же самой власти. Потому что такой подход, скажем так, разогревает определённые настроения. И рано или поздно этот котёл взорвётся. Это неизбежно.

Могу сказать от себя: что за радость руководить плохим театром? Хорошо руководить театром успешным. То же самое и с государством. С моей точки зрения, сидеть в кресле Главного в неуспешном театре – это, в некотором смысле, позор.

Хороший царь – плохие бояре?

Я, вообще-то, в хорошую власть не верю. Я верю во власть, которая находится под прессингом общественности. Тогда она вынуждена быть более или менее приличной. А когда она свободна от общественного мнения, это очень развращает. Во власти же не боги сидят, а люди. И отсутствие контроля – великое искушение.

Более того, когда президент произносит фразу (я помню, на какой-то открытой пресс-конференции) Меншикова, который Петру Первому, пожелавшему искоренить коррупцию, заявил: «А с кем останешься, государь?» – когда такое говорит президент, он волей-неволей даёт сигнал нижестоящим начальникам, что, в принципе, можно воровать.

Я не настаиваю, что он именно это имел в виду. Но читается-то именно это! Если ты оправдываешь чиновное воровство словами «с кем останешься, государь», то, во-первых, это уничижительная позиция по отношению к народу. Я не думаю, что в народе нет приличных людей, которые не воруют по убеждению, а не из страха.

Но, более того, давайте создадим ситуацию, когда будет страшно воровать. Хотя бы такую. А когда можно воровать, если проявляешь лояльность, то мы будем иметь, что имеем.