Когда появится работающая технология бессмертия – интервью с крионистом Удаловой

Сюжеты многих фильмов о будущем крутятся вокруг технологии, позволяющей поместить человека в состояние, когда он не стареет. Например глубокий сон. Но есть направление, которое идёт ещё дальше: крионика. Она подразумевает не просто сон, а полную заморозку человека.

Но суть крионики вовсе не в том, чтобы просто сохранить человеческое тело. Это значительно более интересная вещь: людей, помещённых в заморозку, предполагается сохранять в таком состоянии. Возвращение их планируется не раньше того времени, как технологический прогресс позволит обеспечить людям физическое бессмертие.

(Примечание редакции. Крионика – направление новое, поэтому многие путают её с «криогеникой». Это примерно так же верно, как назвать физику физкультурой. Криогеника это отрасль техники, где изготавливаются аппараты для создания низких температур).

Чтобы лучше понять концепцию крионики, её механизм и мотивы людей, ею занимающихся, корреспондент Общественной службы новостей взял интервью у криониста, директора криокомпании, эксперта Координационного совета некоммерческих организаций России Валерии Удаловой.

– Тема крионики звучит, в основном, в фантастических фильмах о будущем. А вы – человек, который этим занимается уже сегодня. Хочется понять: что привело вас к этому? Кто-то рассказал, или результат ваших собственных поисков?

– Идея, естественно, появилась задолго до меня. А я как-то организовывала семинар по трансгуманизму и там рассказывали про новые технологии. Это было в 2005 году, обсуждались генетика, нанотехнологии, искусственный интеллект и подобные темы. В том числе был доклад и про крионику.

Я по образованию учёный-физик.

– С какой специализацией?

– Закончила Физтех по специальности «Управление и прикладная математика». То есть я по образованию – физико-математик, который создаёт физические модели на компьютере.

– Понятно. Так вот на том семинаре…

– … у меня картина мира сложилась. Я поняла, что крионика не противоречит общенаучной парадигме мира. И поскольку я с рождения человек, который отрицает смерть, я поняла, что крионика – это хорошо.

Да, сначала и для меня это выглядело фантастикой. Но постепенно я пришла к пониманию: а кто будет воплощать фантастику в жизнь, если не мы? А дальше, как говорят, дорогу осилит идущий, значит надо идти.

– Скажите, ведь получается, что вы и ваши клиенты играете в своеобразную рулетку с жизнью. Ведь нет гарантий, что в будущем будут получены технологии, которые вы ожидаете. То есть ваша деятельность – это просто светлая надежда?

– Вообще никто ничего гарантировать не может. Например, человек идёт на операцию по удалению аппендицита. Никто не даст гарантию, что он с неё вернётся живым. Можете прямо договор почитать, там никто не даёт таких гарантий, потому что есть случаи, когда люди при удалении аппендицита умирают.

Гарантий на будущее давать нельзя. Никто не может гарантировать, что через год не начнётся ядерная война.

Но есть технологические тренды. И они указывают на то, что выращивание органов идёт в ту сторону чтобы можно было создавать их заново. Нанороботы тоже разрабатываются. Причём такие, которые будут «ремонтировать» последствия инсульта. А инсульт, это, вообще-то, если подумать, маленькая смерть. Эксперименты по обратимой заморозке проходят. И некоторые из них – удачные.

То есть научные тренды говорят, что это случится, технологии появятся.

Может возникнуть вопрос: сможем ли мы сохранить тела наших клиентов до этого момента? Да этого мы точно не знаем. Но это бесперспективный путь размышлений. Так можно и Илону Маску можно сказать: «Перестань строить планы полёта на Марс».

Да, путь, который мы выбрали – он не простой. Но после того, как я 15 лет этим занимаюсь, могу сказать: он выбран верно.

– А вы в этом движении в будущее участвуете только как хранители тех, кто «вышел в путь» с вами? Или, может быть, как-то инвестируете средства в исследовательские проекты.

– Знаете, не так много людей, которые прямо об этом занимались бы. Так получилось, что в мире проводится независимо от нас много исследований в области медицины. Тех, которые будут поддерживать нашу работу. Например те, кто занимается выращиванием органов. Мы напрямую, естественно таким не занимаемся, хотя результаты их работы будут для нас полезны.

У нас есть рабочая группа криобиологов, когда есть возможность, мы проводим исследование. Но в исследования других центров и компаний мы не вкладываемся.

– А есть хотя бы «плюс-на-минус» прогнозы по срокам? Например: «Если не случится ядерной войны и не произойдёт научного коллапса, когда мысль учёных просто упрётся в какую-то стену, то (в такие-то сроки) можно ожидать успеха нашей программы».

– Если говорить о глобальных катастрофах, то тут всё слишком не предсказуемо. Помимо ядерной бомбы может случиться ещё очень много неприятностей, которые обрушат цивилизацию: кобальтовые бомбы, прилёт астероида – что угодно.

Если этого не случится, то мой прогноз: мы на 100% оживим всех пациентов. Не надо страшилок про то, что «научная мысль во что-то упрётся». Если и упрётся, то немного постоит и пойдёт дальше.

Я, вообще, верю в бесконечность прогресса. Это не значит, что всё будет легко и быстро. Но если подумать, эта мысль не противоречит законам физики. А если и противоречит, то в той части, где мы ещё ничего не знаем.

Следовательно, прогресс будет продолжаться. И, значит, наша идея полностью сработает.

Конечно, есть более детальные дорожные карты, концепции, как же это можно будет сделать: оживить криопациентов. Тут «станций прибытия» много. Самая простая, но, зато, и самая известная – это нанотехнологеская. Она была описана в книге «Машины созидания» отцом нанотехнологий Эриком Дрекслером ещё в 1986 году.

Он концептуально объяснил, какие могут быть роботы, как они будут создаваться, что они будут делать. В частности, в одной из глав было описано, как нанороботы могли бы оживлять криопациентов.

В принципе, это правильное видение. И если говорить о нём, то надо вспомнить, что некоторые футурологи, которые изучают развитие нанотехнологий, ожидают появление нанороботов, которые смогли бы восстанавливать живые клетки – а, значит, и криопациентов – могут быть созданы примерно к 2030-2050 годам.

Насколько быстро будет развиваться отрасль после этого мы не знаем. Но можно ожидать, что технология появится уже в этом веке.

– Вы замораживаете людей в преклонном возрасте или среди них есть и молодые?

– Разный возраст. Есть и молодые, которые попадают под автомобили.

– Но есть, всё-таки, и старики. И они будут воскрешены в своём одряхлевшем теле.

– Нет, в этом смысла никакого нет. У нас есть 92-летняя старушка. Она ещё во время Второй Мировой войны зенитчицей была. Сегодня бы её было уже почти под 100 лет. И её нынешнем состоянии её оживлять, конечно, смысла нет.

Но если мы говорим о том, что криопациентов будут восстанавливать нанороботы, то почему они должны восстанавливать именно исходные, старые клетки. Если они могут восстанавливать нейроны, то почему бы им не восстановить и клетки печени, кожи, всего остального.

Скорее всего этот процесс будет происходить, когда мы все уже достигнем постоянного радикального омоложения.

Но это только одна концепция. Другая говорит, что органы просто можно менять на новые. Некоторые уже сейчас это делают. Тогда мы сможем сразу при восстановлении после заморозки все органы и поменять. Или использовать эти технологии совместно: что-то восстанавливать, что-то выращивать.